«Богоубийц собор» или Почему не мог в день Песаха (приговорить к смерти Иисуса

Ответил ему А-шем: "Если кто-то захочет ошибаться, пусть ошибается".
Ответить
Аватара пользователя
Андрей Дубин
Сообщения: 1106
Зарегистрирован: 04 фев 2017, 14:38

«Богоубийц собор» или Почему не мог в день Песаха (приговорить к смерти Иисуса

Сообщение Андрей Дубин »

2. «Богоубийц собор» или Почему не мог в день Песаха приговорить к смерти Иисуса Христа иудейский Синедрион

Вот уже без малого две тысячи лет сначала единицы, потом тысячи, за ними сотни тысяч, миллионы, и, наконец, сотни миллионов людей читают в Евангелиях от Матфея, от Марка, от Луки и от Иоанна историю жизни Иисуса Христа, историю его мученической смерти и счастливого воскресения. Но уже на самой заре христианства пытливые читатели заметили в рассказах евангелистов всякого рода нестыковки, а порой и просто несуразности. Но особенно критически стал восприниматься Новый завет после Холокоста. Естественно, не мог обойти эту тему и диакон Андрей Кураев, он же профессор Московской духовной академии и один из главных идеологов Российской Православной Церкви.

В своей книге «Как делают антисемитом» он пишет: «Чего на самом деле ждет «новый мировой порядок» от христианства, видно из западных публикаций на модную тему «Богословие после Освенцима» Из них мы узнаем, что Евангелие от Луки пропитано мягким вежливым антисемитизмом». Если мы хотим преодолеть «юдофобский потенциал Нового завета», мы должны перейти к пересмотру «смыслового, догматического центра христианства». Последняя цитата взята диаконом из широко известного труда одного из наиболее глубоких современных религиозных мыслителей Сергея Лезова «Христианство после Освенцима». Надеюсь, вы чувствуете разницу между «Богословием после Освенцима» и «Христианством после Освенцима»? Кураева волнуют проблемы богословия, Лезова — судьба христианства. Под «новым мировым порядком» Кураев подразумевает власть мирового еврейства. Лезов, к сведению читателей, - чистокровный русский человек. Прошу прощения, что вынужден опускаться до уровня д.Андрея, но, если шулеров не бить подсвечником по голове, они оберут вас до нитки.

И стал праздник Любви и Добра днем Ненависти и Зла


".........Начнем с того, что обычая отпускать одного узника: хоть на Пасху, хоть на любой иной праздник - у иудеев никогда не было. А вот у римлян, действительно, во времена Пилата и позже, император - но только он один - мог позволить себе широкий жест: помиловать преступника. Делалось это обычно или в честь победы римской армии или в честь триумфа самого императора. Присвоение этого права (закона Lexjulia) провинциальным правителем было равносильно государственной измене, поэтому Понтию Пилату даже в кошмарном сне не могла бы прийти в голову мысль амнистировать разбойника, да к тому же обвиняемому в мятеже против римлян: «Варавва был посажен в темницу за произведенное им в городе возмущение и убийство» (Лука; 23:19). Но в четвертом веке, когда христианство стало государственной религией в Римской империи, старое, еще языческое право императора казнить или миловать трансформировалось в так называемую Пасхальную амнистию. Первый декрет на этот счет (indulgentiacriminum) был издан в 367 году, когда по случаю Пасхи были освобождены все заключенные, но опять же, кроме «кощунствовавших против императорского величества». Затем аналогичный декрет был издан в 370 году, а с 385-го стало законом помилование, которое император давал преступникам в связи с «приходом Пасхи». Так евангелисты экстраполировали в Иудею середины первого века обычай, закрепленный законодательством Римской империи лишь в конце четвертого века. Отсюда следует, что Пилат ни в коем случае не мог торговаться с толпой иудеев, кого ему отпустить: Иисуса или Варавву. Более того, сам торг вообще не мог иметь места: это было бы неслыханным унижением римского наместника, а значит, и самого императора, которого он представлял. Таким образом, вся сцена, столь красочно описанная евангелистами, все эти истерические требования: «Распни Его», «Отпусти нам Варавву», - всего лишь плоды творческой фантазии Матфея, Марка, Луки, Иоанна и многих прочих безвестных переписчиков Евангелий."



Историческая достоверность евангелий , особенно в том, что касается отношений Иисуса с евреями — его собственным народом — давно уже подвергнута самому серьезному сомнению, в том числе и в среде христианских ученых. Вот что пишет по этому поводу Йеспер Свартвик, пастор и член ученого совета Шведской Церкви, преподаватель новозаветной экзегетики в Лундском Университете: «Тот, кто сравнивает самые старые слои Нового Завета с более новыми и следует при этом древнейшей церковной истории, не может не заметить, как ответственность постепенно переносится с римских оккупационных властей на весь еврейский народ. [...] Со временем описания становились все более антиеврейскими, пока наконец не потеряли всякую связь с реальностью».

Историчность канонических Евангелий сомнительна уже хотя бы потому, что все они были написаны через 40-100 лет после смерти Иисуса на основании устных преданий о нем, а до нас дошли в основном в списках IV века. Эти предания были записаны по-гречески (а не по-арамейски на котором они возникли и изначально передавались из уст в уста) в Риме, Эфесе и других городах Империи в определенных политических условиях, которые не могли не найти своего отражения в текстах. К тому моменту христианская Церковь окончательно отделилась от иудаизма, частью которого она являлась в первые годы своего существования, и превратилась в самостоятельную и остро конкурирующую с «родственным» иудаизмом религию.

К 70-му году, когда предположительно было написано самое первое Евангелие — от Марка — Рим окончательно и крайне жестоко подавил восстание евреев. Закончилась длившаяся 7 лет Иудейская Война, Храм был разграблен и разрушен, вожди восстания публично казнены, по всей Империи прокатилась волна массовых еврейских погромов, сотни тысяч евреев были убиты или проданы в рабство. В 132-135 годах после подавления восстания Бар-Кохбы произошло дальнейшее ухудшение положения евреев. Они были окончательно изгнаны из Иудеи, им было запрещено под страхом смерти даже приближаться к Иерусалиму, переименованному римлянами в Элиа Капитолину. В такой обстановке ассоциироваться с евреями означало навлекать на себя серьезные подозрения в политической неблагонадежности, особенно для представителей молодой миссионерской религии, чей лидер к тому же был казнен римскими властями. Концепция о вине евреев в смерти Иисуса, снимающая ответственность за его распятие с Рима, была в этих условиях гораздо безопасней и политкорректней чем сохранение связи с еврейскими корнями христианства. Кроме того, этот подход был ближе эллинам и другим язычникам, среди которых христианство распространялось в первую очередь.

На содержание Евангелий повлияла и необходимость вписывания раннехристианских текстов в идейное пространство христианской мифологии, созданной к тому времени апостолом Павлом, и трудности перевода с арамейского на греческий, и плохая осведомленность евангелистов и переписчиков их текстов о Законе и религиозной практике иудеев. Одни и те же эпизоды зачастую по-разному описываются в разных Евангелиях, каждое из которых содержит к тому же и взаимопротиворечащие фрагменты. Эти тексты носят явно компилятивный характер, и состоят из различных по времени и происхождению пластов. Все это делает анализ новозаветных текстов почти детективным занятием.

Арест Иисуса в Гефсиманском саду

В т.н. синоптических Евангелиях (Марк, Лука, Матфей) арестовывать Учителя приходит некое неидентифицированное «множество народа с мечами и кольями от первосвященников и книжников и старейшин» (Марк 14:43 см. также Мат 26:47 и Лука 22:47).
В Евангелии от Иоанна есть существенное отличие — помимо служителей первосвященника, арестовывать Иисуса приходит и «отряд воинов» (18:2) в сопровождении «тысяченачальника» (18:12). Слово «воины» проскальзывает чуть позже и у Марка (14:51).

Что же это за воины, да к тому же еще и организованные в отряд во главе с офицером? В условиях римской оккупации и постоянно размещенного в Иерусалиме гарнизона (значительно усиливавшегося во время праздников), ими могли быть только римляне, выполнявшие в Иудее все военные и большинство полицейских функций. То, что национальная принадлежность этих воинов нигде не указана вполне естественно — Евангелия вообще избегают какого-либо упоминания слова «римляне» даже в самых очевидных случаях — вместо этого употребляются нейтральные «стражники», «солдаты», «воины»

Подход вполне объяснимый с учетом того, что писались эти тексты в Риме, и авторы всячески старались избежать даже намека на конфликт с властями. В действительности же, такая серьезная полицейская операция как арест популярного народного лидера, окруженного преданными и, по крайней мере, частично вооруженными учениками, не могла быть проведена без участия и без согласия римлян. Особенно, если вспомнить описанный в Евангелиях триумфальный въезд Иисуса в Иерусалим, и его восторженную встречу с народом, а также то, как решительно он и его ученики действовали на Храмовой Горе, опрокидывая столы менял и изгоняя торговцев. К тому же никаких тяжеловооруженных еврейских воинов в Иерусалиме в то время не было и не могло быть — ношение оружия было разрешено только римским гражданам.

Мечи — по крайней мере два — были и у учеников Иисуса (Лк 22:38), но это означает, что либо они были уж совсем отчаянными храбрецами, рискующими нарушать римские законы, либо среди них могли оказаться бывшие наемники, награжденные за воинскую доблесть римским гражданством. В любом случае арест их лидера был непростой задачей. В распоряжении первосвященника была храмовая стража осуществлявшая надзор за порядком в Храме и в городе, но она была вооружена только деревянными дубинками. А то, что пришедшие за Иисусом люди были вооружены еще и мечами отмечают все четыре Евангелия. Таким образом, участие римлян в аресте Иисуса кажется не только логичным, но и подтвержденным каноническими текстами, и именно к этой версии склоняются почти все комментаторы Нового Завета, независимо от их религиозной принадлежности.

Осуждение Иисуса Синедрионом

Описания суда над Иисусом достаточно сильно разнятся — особенно если сравнить версию синоптиков с текстом Иоанна.

У Марка и Матфея судят Иисуса ночью на дому у первосвященника Каиафы «первосвященники и старейшины и весь Синедрион» (Марк 14:53, Мат 26:59) после чего Синедрион собирается еще и на утреннее заседание (Марк 15:1, Мат 27:1).

Согласно Луке Иисуса также сначала приводят домой к Каиафе, где над ним издеваются и бьют его (22:64), а Синедрион собирается для суда в расширенном составе (при участии книжников и старейшин) лишь наутро (22:66).

В Евангелии от Иоанна все по-другому: никакого формального суда и признания Иисуса виновным нет. Его приводят сначала домой к тестю Каиафы Анне (18:13), где Каиафа расспрашивает Иисуса о его учении и учениках. Иисус связан, но его не бьют — за исключением одной пощечины за неподобающий ответ первосвященнику (18:22).
Наутро согласно Иоанну Иисуса отводят в преторию к Понтию Пилату, и это описание наименее противоречиво.

Дело в том, что Синедрион — верховный суд Израиля — собирался в строго определенном месте, по строго определенным поводам и вся его деятельность не только была тщательно регламентирована, но и дотошно протоколировалась. Кто где сидит, как выдвигаются обвинения, как обвиняемый защищается, как выносятся приговоры — все это определялось сводом правил. Невозможно представить себе, чтобы этот суд, а заодно и множество прочего народа, собрались бы вдруг ночью дома у первосвященника, да к тому же еще и в праздничную пасхальную ночь.

То, что согласно синоптикам дело происходит в Пейсах делает не только суд над Иисусом, но и многие другие описанные в Евангелиях события невозможными.

Еврейский религиозный Закон требует соблюдения в первый и последний день Пейсаха всех правил Шабата, т.е. субботы. Любая работа категорически запрещена — это относится и к судебным заседаниям — и кому как не членам Синедриона, хранителям Закона было об этом знать. Иоанн, в отличие от трех других евангелистов, переносит действие на один день вперед, но у него нет ни суда над Иисусом, ни подробного описания Тайной Вечери, которая согласно остальным Евангелиям была ни чем иным, как пасхальным седером, т.е. праздничным ужином.
Соответственно Иоанн ни словом не упоминает о важнейшем христианском обряде — причастии.

«Чем эта ночь отличается от других ночей» — ритуальный вопрос, задаваемый евреями в пасхальный вечер и по сей день.
Отдельного рассмотрения заслуживает вынесенный Иисусу смертный приговор за богохульство, выразившиеся в провозглашении себя Сыном Божиим и Христосом — что переводится с греческого как Мессия.

(У Иоанна этот эпизод полностью отсутствует), но насколько исторически достоверной является версия евангелистов? Что именно означали для современников Иисуса такие понятия как «Сын Божий» и «Мессия» и был ли в принятии им на себя этих титулов состав преступления, заслуживающий смертной казни?

Как известно, в основе иудаизма — учение о Боге всемогущем, невидимом, и непостижимом. У него в принципе не могло быть земных детей в том «бытовом» смысле, в котором они были, например, у эллинских богов-олимпийцев. Детьми Бога было все человечества — начиная от Адама. Тем ни менее понятие «Сын Бога» (или «Сын Яхве») существовало, и имело вполне определенный смысл — это был царский титул, применявшийся по отношению к царям только из Дома Давидова. Это никак не означало установление прямых родственных связей типа «мой папа Бог» — но возвышало Царя на особый уровень ответственности, как перед Всевышним, так и перед своим народом. Вот как сказано это словами царя Давида в Ветхом Завете: «Господь сказал Мне: Ты Сын Мой. Я ныне родил Тебя» (Псалтирь, 2:7).

Арамейское слово «Мошиах» означает «помазанник», т.е. опять же Царь. Традиция предписывает Мессии происхождение от царя Давида. От него ждут великих чудес — но он всего лишь человек. Ожидание Мессии — один из краеугольных камней иудаизма, и чем хуже приходится евреям, тем больше его ждут. Безусловно каждый претендент на эту роль должен вызывать у окружающих определенный скепсис, но в самопровозглашении себя Мессией никакого богохульства нет. Тем более, что титул этот был скорее политическим, чем религиозным. Главное, что ожидали иудеи того времени от Мессии — это освобождения страны от ненавистной римской оккупации и установления Царства Божьего. Только для евреев того времени выражение «Царство Божие» имело совершенно земное значение — это было Царство Израильское, живущее в союзе с Богом, и управляемое царем из рода Давида по законам, которые дал своему народу Бог. Таким образом, оно сильно отличается от более поздней христианской концепции потустороннего Царства Божьего. Кроме того, считалось, что пришествие Мессии ознаменует собой начало новой эры для всего человечества — эры мира и благоденствия.

как уже было показано выше, понятия «Мессия» и «Сын Божий» не содержали никакого богохульства, т.е. поношения имени Бога. Что же касается христианских постулатов, то там и тогда их еще просто не существовало, и ни один человек в Иудее 33 г. нашей эры не воспринимал слова «Сын Божий» так, как воспринимали их христиане более поздних времен — в том числе и сами Евангелисты.

Сомнения в исторической достоверности версии суда Синедриона над Иисусом добавляет и эпизод, описанный в «Деяниях Апостолов» (5:27-41). Первосвященник приводит Петра и апостолов в суд и предъявляет им обвинение в распространении учения Иисуса. В защиту Петра выступает Гамалиил — лидер фарисеев и глава их фракции в Синедрионе, историческая фигура, оставившая заметный след в еврейской религиозной литературе. Гамалиил говорит собравшимся, что если учение Иисуса «от людей» — то оно рухнет само по себе, а если оно «от Бога», то как бы не оказаться Синедриону «богопротивниками». Его позиция — «поживем-увидим», и под влиянием Гамалиила Синедрион принимает решение отпустить апостолов. Нигде нет ни малейшей ссылки на то, что речь идет о последователях человека, якобы осужденного совсем недавно тем же Синедрионом при участии того же Гамалиила за «богохульство» и объявившего себя Сыном Божиим в прямом смысле этого слова — иначе апостолов признали бы идолопоклонниками и в таком случае заступничество верховного фарисея Гамалиила было бы невозможным. Согласно Деяниям, судьба апостолов было решена раввинским диспутом в ходе судебного заседания, что резко контрастирует с предлагаемой Гибсоном картиной злобной вакханалии евреев-мракобесов.

Но если версия осуждения Иисуса за богохульство Синедрионом кажется маловероятной, то кто, где и за что приговорил Учителя к смерти? Альтернативную синоптикам версию предлагает Иоанн. В его Евангелии Синедрион не собирается, а вся процедура предъявления обвинений, допроса и вынесения приговора происходит в претории Понтия Пилата.

Суд Понтия Пилата

Посмотрим сначала как описывают эти события Евангелисты. Как всегда, между версиями синоптиков и Иоанна есть существенные различия, впрочем и сами синоптики значительно расходятся в деталях.

Описания Марка крайне лаконично: Иисуса приводят к Пилату первосвященники и старейшины. Они требуют предать его смерти. Пилат спрашивает Иисуса: «Ты ли Царь Иудейский?». Иисус ничего не отвечает Пилату и прокуратор, не находя за ним вины, предлагает собравшимся отпустить в честь Пасхи одного узника — Царя Иудейского. Тут Марк впервые упоминает народ, который — возбуждаемый первосвященниками — требует освободить не Иисуса, а Варавву, а в адрес Иисуса громко кричит «Распни Его!». «Тогда Пилат, желая сделать угодное народу, отпустил им Варавву, а Иисуса, бив, предал распятию». (15:1-15). В этом, самом первом, Евангелии Пилат не горит желанием отдать Иисуса на казнь, но по большому счету и не сильно этому противится. Сделав одну почти формальную попытку образумить собравшихся, он без особых колебаний велит распять Иисуса — просто для того, чтобы «угодить» народу.

Матфей следует той же канве повествования (27:11-26). Но он добавляет несколько важных деталей. За Иисуса перед Пилатом заступается его жена (Мат 27: 19). Отчаявшись убедить народ, прокуратор совершает публичный акт ритуального омовения рук и слышит в ответ от всего народа: «кровь его теперь на нас и на детях наших» (27:24-25).

Лука добавляет к этой истории эпизод с отправкой Иисуса на суд к Ироду, который, не найдя его виновным, насмехается над ним и возвращает его Пилату (23:7-11). Далее прокуратор прилагает немалые усилия для того, чтобы отпустить Иисуса. Он сам созывает «священников и начальников и народ» (23:13) и трижды выступает в защиту Иисуса. Повторяется эпизод с Вараввой, но народ кричит «великим криком», требует распятия, и Пилат предает Иисуса «в их волю» (23:23-25).

Интересно отметить, что по сравнению с описанием в самом раннем Евангелии — от Марка — в более поздних редакциях текста — от Луки и Матфея — враждебность «народа» к Иисусу возрастает, а заступничество за него римского прокуратора становится более явным, что вполне соответствует религиозно-политическим тенденциям того времени.

Версия Иоанна (18:28 — 19:17) резко отличается от трех других. Это единственное Евангелие, где в сцене суда Пилата не упоминается «народ». Вместо этого Иоанн использует термин «Иудеи». Против Иисуса выступают «первосвященники и служители», и это они требуют распятия. Иоанн дает объяснение их стремлению убить Иисуса — они опасаются, что слишком многие поверят в него, как в Мессию — т.е. лигитимного царя из рода Давида, и это вызовет репрессивные меры римлян. «Лучше нам чтобы один человек умер за людей, нежели, чтобы весь народ погиб» — говорит Каиафа (11:50) Пилат здесь выведен с наибольшей симпатией, он ведет диалоги с Иисусом, и даже приказав бить его, делает это не ради наказания, а ради спасения своего узника, надеясь таким образом «задобрить» кровожадных Иудеев. Однако те жаждут распятия, требуют освободить не Иисуса, а Варавву, и, видя, что Пилат по-прежнему колеблется, шантажируют его: «если отпустишь Его, ты не друг кесарю; всякий, делающий себя царем, противник кесарю» (19:12). Пилат же совершает поступки немыслимые для римского прокуратора: он публично заявляет в адрес Иисуса иудеям: «се, Царь ваш!» (19:14), но под давлением верноподданически настроенных иудеев, отвечающих: «нет у нас царя, кроме кесаря» (19:15), вынужден вынести смертный приговор. Иоанн никак не объясняет, почему прокуратор ведет себя, как государственный преступник, провозглашая Иисуса царем. Может быть он просто издевается над первосвященником, проверяет его лояльность? Но в любом случае, это Евангелие предлагает нам совсем другое оправдание Пилата, согласившегося все-таки распять Иисуса — он делает это не испугавшись криков толпы, а из-за козней первосвященника, угрожающего донести на него, как на «врага кесаря». Впрочем, Иоанн, при всей анти-иудейской направленности его Евангелия, намного меньше остальных евангелистов озабочен вопросом индивидуальной вины за смерть Иисуса. В его — самой поздней — версии Христос изначально изображен предвечным богочеловеком. Весь его земной путь — это сознательное шествие к приношению себя в жертву, и все — от первосвященника до Иуды — играют свою предопределенную роль в этом божественном плане.

Важно, что во всех четырех Евангелиях обвинения, выдвигаемые Иисусу на суде Пилата, политические, а не религиозные— согласно синоптикам, Иисус обвиняется только как «Царь Иудейский». Согласно Иоанну, первосвященники инкриминируют Иисусу и то, что он «сделал Себя Сыном Божиим» (19:7), но звучит это лишь однажды, главный пункт обвинения опять же — провозглашение себя царем.

Образ толпы, кричащей «Распни Его!», давно уже вышел за рамки Евангелий и превратился в популярную литературную метафору черни, обрекающей Спасителя на смерть и страдания. Вина «народа» многократно усугубляется и тем, что у него была возможность спасти Иисуса, но, несмотря на все уговоры Понтия Пилата, евреи предпочли ему Варавву.

Кто такой Варавва?

Эпизод освобождения Вараввы есть во всех четырех Евангелиях, и тем ни менее выглядит он очень противоречиво и загадочно. Матфей и Иоанн говорят о ежегодном обычае отпускать на Пасху выбранного народом узника (Мф 27:15, Ин 18:39), Марк сообщает, что по одному преступнику, «о котором просили», правитель отпускал на каждый праздник (15:6). Согласно Луке, Пилату просто было «нужно» отпустить одного преступника на праздник (23:17). Однако ни в одном независимом историческом источнике не сообщается о существовании подобного обычая не только в перманентно мятежной Иудее, но и в какой-либо другой провинции Римской Империи. Нет в хрониках и никаких упоминаний о спасенных народным волеизъявлением популярных личностях. Да и с точки зрения здравого смысла идея «амнистии по заявкам населения» выглядит крайне странно — ведь получается, что чем известней и популярней мятежник, тем больше у него шансов избежать наказания, особенно с учетом немалого количества праздников в еврейском календаре. И уж совсем невероятным является предположение, что подобную практику ввел в Иудее Понтий Пилат, известный своим презрением к еврейским обычаям. В связи с этим большинство историков считает весь этот эпизод легендой появившейся уже во времена евангелистов.

Однако, даже если придерживаться евангелической версии событий, то вопросов все равно больше, чем ответов. Прежде всего, по-прежнему не понятно, кем же был этот пресловутый Варавва (или в западной традиции "Barabbas") и почему он оказался настолько популярен? Или, может быть, еврейский народ был настолько зловреден и легко управляем, что первосвященник мог «возбудить» его в пользу любого негодяя? В массовом сознании закрепился образ Вараввы как отъявленного убийцы и разбойника, воплощения всех зол. Популярен этот образ и в церковной среде — например, преподобный Иван Охлобыстин сравнил его в своем телеинтервью с маньяком Чикатило. Даже в детской литературе остался след Вараввы — вспомните Карабаса Барабаса. Но посмотрим, что сказано в Евангелиях об этом человеке. Матфей не сообщает в чем состоит его преступление, но называет его «известным» (или «выдающимся») узником (27:16). Согласно Марку, это не уголовник, а мятежник — т.е. борец с Римом, причем член какой-то организованной группы, или движения: «Варавва о своими сообщниками, которые во время мятежа сделали убийство» (15:7). Это должно означать то, что мятеж был достаточно серьезен, если при его подавлении римляне понесли потери. Близок к Марку и Лука (23:25): «Варавва же был посажен в темницу за произведенное в городе возмущение и убийство». И только Иоанн отзывается о нем кратко (18:40): «Варавва же был разбойник» (встречается и вариант «предводитель разбойников»). Хотя даже это определение может обозначать все, что угодно — и в наше время одних и тех же людей в разных обстоятельствах именуют «бандитами», «террористами» и «борцами за свободу». О популярности Вараввы говорит и тот факт, что в трех Евангелиях народ сам начинает просить за него, и только у Матфея Пилат предлагает собравшимся выбрать одного узника из двоих (27:16). Даже само имя «Варавва» делает этот образ еще более туманным. Его перевод с арамейского допускает как минимум три толкования: «Бар-Абба», т.е. «Сын Отца» («Сын Божий»?); «Бар-Рабби» — «сын равина» («сын учителя»); и «Берраби» (дословно «дом учителя») — титул, употреблявшийся по отношению к самым выдающимся равинам. Интересно, что в апокрифическом «Евангелии евреев» Варавва называется «сыном их учителя». Кроме того, согласно древним манускриптам и некоторым современным изданием Евангелий (напр. New English Bible), Варавву тоже звали Иисусом.

Иисус Варавва играет чрезвычайно важную роль в судьбе Иисуса из Назарета, однако ни до, ни после эпизода суда Пилата его имя нигде не встречается. Это оставляет место для большого количества разнообразных гипотез и толкований. Среди библеистов достаточно популярна версия, что Варавва был широко известным лидером вооруженной борьбы с римской оккупацией, поэтому в критический момент симпатии народа, разочарованного мирным настроем Иисуса, оказались на его стороне. Митрополит Антоний Храповицкий, который, судя по его статьям, примерно одинаково ненавидел евреев и революционеров, писал в 1921 году, что Варавва был главным еврейским революционером и народ пришел к Пилату вовсе не из-за Иисуса, а специально для того, чтобы освободить своего вождя — потому и кричали все «криком великим» и променяли Спасителя на Варавву вполне осознанно. Однако, если Понтий Пилат по доброте душевной все-таки отпустил в честь праздника лидера вооруженных повстанцев, то это заставляет сильно усомниться в его здравом рассудке и прокураторской компетенции. Или он считал Иисуса из Назарета еще опаснее?

Внешне парадоксальную, но, на мой взгляд, весьма логичную, версию предлагает английский историк Хайэм Маккоби. Согласно его гипотезе, Иисус Варавва и Иисус из Назарета — это одно и то же лицо. Толпа, пришедшая к Пилату, требовала освободить Иисуса, называя его «Бар-Абба» (или «Беррабри»). Никто его, конечно, не отпустил, но через несколько десятилетий эта история преобразилась в политкорректный, по римским меркам, миф о некоем Варавве, и прокураторе, пытающемся изо всех сил сохранить жизнь Иисусу, но под давлением народа вынужденном отпустить вместо этого его тезку.

Смертный приговор

Вернемся однако к общеизвестным фактам: Иисус был приговорен к смерти и распят. Вид казни был типично римским, управляли страной тогда тоже римляне. Приговор вынес, не смотря ни на что, римский прокуратор Понтий Пилат. Остается ответить на главный вопрос — за что?

Вероятный ответ можно увидеть на любой, изображающей распятие иконе, картине, или скульптуре — над головой Иисуса табличка «I.N.R.J.» — «Иисус из Назарета, Царь Иудейский».

В оккупированной Римом Палестине провозглашение Иисуса Христосом (Мессией) и Сыном Давидовым было равносильно провозглашению его претендентом на царский престол, что в глазах римлян означало мятеж против Империи.

Все четыре Евангелия рисуют нам картину триумфального шествия Иисуса по стране. В городах его встречают восторженные толпы, повсюду он совершает чудесные исцеления, а способность исцелять, согласно ветхозаветным пророчествам, отличительная черта Мессии. Евангелие от Луки, рассказывает даже о том, что желающих увидеть Иисуса было так много, что людям приходилось залезать на деревья для того, чтобы взглянуть на Учителя (Лк 19:4). Слава его распространяется по всей стране.

Помимо известных всем 12 апостолов, в Евангелии от Луки упомянуты еще 70 учеников Иисуса, и он посылает их в города, которые собирается посетить (Лк, 10:1). Миссия этих учеников оказывается успешной и возвращаются они с радостью (Лк 10:17). Кульминация триумфального шествия Иисуса — торжественный въезд в Иерусалим, сопровождаемый поистине царскими почестями. Толпы народа приветствуют своего Мессию, устилая его путь плащами и пальмовыми ветвями. И главное — приветствуют его как Царя Израилева и Сына Давидова (Мк 11:8-10, Мф 21:8-11, Лк 19:37-38, Ин 12:12-13).
Даже сам способ въезда Иисуса в Иерусалим — на молодом осле — соответствует ветхозаветному пророчеству Захарии о явлении Царя (Зах, IX, 9), цитируемому Матфеем (21:5) и Иоанном (12:15): «...се, Царь твой грядет, сидя на молодом осле». Дальнейшее пребывание Иисуса в Иерусалиме сопровождается не меньшими проявлениями популярности. Лука сообщает нам, что в Храме «весь народ неотступно слушал Его» (19:20). Кроме того, за время своего пребывания в Иерусалиме Иисус с учениками успели совершить и некоторые насильственные действия, учинив разгром среди торговцев и менял — а это затрагивало уже не только еврейские религиозные разногласия, но и римские экономические интересы.

Всего этого было бы достаточно для того, чтобы на нового лидера обратили внимание оккупационные власти. Подобный Мессия должен был восприниматься ими как, говоря современным языком, «угроза региональной стабильности». Их подозрения должен был усилить и тот факт, что и сам Иисус и большинство его учеников были выходцами из Галилеи, оплота движения зелотов — сторонников непримиримой вооруженной борьбы с Римом. То, что непримиримые были и среди апостолов, говорит хотя бы прозвище одного из них — Симон Зелот.

Безусловно, Евангелия изображают Иисуса мирным пророком, призывающем отдавать «кесарю кесарево», и уповающего на Бога, а не на на силу оружия. Иисус явно не был зелотом, и не имел за собой никакой военной организации, но вряд ли это должно было успокаивать римлян — даже «мирный» Мессия мог стать катализатором массовых волнений.

Мотивировка их действий могла быть аналогична той, о которой рассказывает Иосиф Флавий применительно к убийству Иродом Иоанна Крестителя: «Ирод испугался, что его власть убеждения людей, будучи столь великой, может повести к бунту, так как они, казалось, были готовы во всём слушать его совета. И вот он решил, что лучше будет схватить его и казнить до того, как вызовет он волнения в народе, чем сожалеть о беспорядках после того, как бунт уже произойдёт». (ИД, XVIII. 5.2).

Широко распространено мнение, что евреи не приняли Иисуса, и именно из-за этого он и погиб. Однако гораздо более вероятным кажется предположение, что на самом деле, Иисус погиб именно из-за того, что слишком многие евреи в него поверили — но не как в Бога, а как в Царя Иудейского, Мессию, способного избавить их от римского правления и превратить Израиль в Царство Божие. Поэтому у римлян было достаточно оснований для того, чтобы ликвидировать нового лидера. И в этом случае неважно, претендовал ли Иисус на трон Израиля или царствие его не от мира сего. Главное — это то, что в городе переполненном в честь праздника поломниками, появление любого кандидата в Мессии могло привести к непредсказуемым последствиям и было крайне нежелательно для властей. То, что арест произошел ночью в Гефсиманском саду только подчеркивает популярность Иисуса — ведь он каждый день открыто появлялся в Иерусалиме и найти его там не составляло никакого труда. Но, судя по всему, популярность в народе служила для Иисуса защитой и его публичный арест мог спровоцировать волнения. Указания на это можно найти и в Евангелиях: «Но говорили: только не в праздник, чтобы не сделалось возмущения в народе» (Мф 26:5). Был ли причастен к аресту и казни Иисуса первосвященник Каиафа и его окружение? Скорее всего да — в силу своего привилегированного, но зависимого от римлян положения первосвященники враждебно относились к любым мессианским движениям, угрожающим существующему порядку и их личным интересам. Сейчас, конечно, невозможно доподлинно установить весь ход событий — проинформировал ли первосвященник Пилата о явившемся в Иерусалим «Царе Иудейском», или сам прокуратор привлек Каиафу к судебной процедуре для предания ей видимой лигитимности в глазах местного населения — как известно, многие тоталитарные режимы предпочитают творить свои злодеяния «по просьбам общественности». В любом случае, у римских властей было достаточно причин для того, чтобы приговорить Иисуса к смерти, а у Каиафы — для того, чтобы этому содействовать. Это, кстати, не исключает вероятности того, что при личной встрече (если она была) Иисус мог произвести благоприятное впечатление на прокуратора. Но сути это не меняет — отправляя его на крест, Пилат вполне мог бы предвосхитить слова Дона Вито Корлеоне: "Nothing personal — just business".

Это, конечно, всего лишь теория — правда, подкрепленная всем тем, что мы знаем о римском правлении в Палестине, и большинство современных историков-библеистов склоняется к тому, что у Рима были свои политические причины для казни Иисуса. Тем более, что в этом отношении случай Иисуса не уникален — из трудов Иосифа Флавия известно примерно еще дюжина «Мессий», появлявшихся в то время в Иудее — и почти все они были казнены или убиты римлянами.

Сэм Клебанов

===============================

(Отношения церкви к евреям строилось на основе т.н. «Теологии презрения» — концепции христианско-еврейских взаимоотношений, сформулированной одним из отцов церкви Августином Блаженным (354-430). Суть ее заключается в том, что евреи, не приняв Иисуса, потеряли свою избранность, и за это были изгнаны из своей страны. Однако считалось, что в итоге и евреи «в конце времен» примут христианство и смогут вернуться на родину. В соответствии с таким двойственным положением евреев и отношение к ним церкви: с одной стороны, их можно и нужно презирать, унижать и т.п., но, с другой стороны, нельзя их уничтожать или насильно (под страхом смерти) заставлять принимать христианство. В итоге евреям отводилось место на низшей ступеньке социальной лестницы христианского общества, однако за ними сохранялось право на существование. Таким образом они не оказывались «вне закона», но становились «узаконенными париями». (см. http://www.machanaim.org/philosof/chris/changes.htm#2) )_


http://levit1144.ru/forum/27-10454-1
Последний раз редактировалось Андрей Дубин 13 авг 2018, 09:36, всего редактировалось 1 раз.
Шма, Исраэль, Ад-йной Эл-эйну, Ад-йной эхад.

Я могу только предоставить Вам информацию. Убеждения Ваши Вы должны формировать сами.
Аватара пользователя
Noahid
Сообщения: 988
Зарегистрирован: 08 май 2013, 23:54

Сообщение Noahid »

Любопытно
Ответить